Я вышла замуж назло. Назло любимому человеку, назло его родителям, которые считали меня недостойной их сына и никому не нужной, назло своим родителям, кото­рые жалели меня, как убогую...

До сих пор удивляюсь, откуда он взялся, этот удивительный Вася, ставший моим мужем, – ведь я уже была почти готова наложить на себя руки. Даже способ придума­ла – снотворное, потому что в глубине души я страшная эстетка, и даже то, как я буду выглядеть, когда меня найдут, было мне небезразлично. Говорят, если повеситься, то синеет лицо, и человек к тому же ходит под себя; если броситься с крыши, вообще ужас, что останется. Утопиться мне было бы трудно, потому что я хорошо умею плавать. Вены резать – больно и много крови, а меня от неё тошнит... А вот снотворное – это красиво и романтично.

Я назначила день ухода, обошла всех своих подруг, раздала книги и вещи, которые у меня были, выдраила всю квартиру. Родители уехали на дачу, так что мне никто не мешал. Вечером, перед тем, как ЭТО должно было случиться, решила пройтись напоследок по улице, посмотреть на окна любимого.

И вот иду себе, дышу полной грудью. На душе – покойно и тихо, я ведь всё для себя решила...

Мне было 24 года, я имела хорошую специальность, подавала надежды в плане карьеры, но Бог наградил меня жуткой внешностью и очень маленьким рос­том, красавец-любимый долго стеснялся знакомить меня с родителями, а когда всё-таки это случилось, они были в ужасе  – что и стало в итоге причиной разрыва. Его мама кричала мне по телефону страшные вещи – что они не позволят портить их по­роду, что предки три века подряд проводили селекционную ра­боту по выведению такого редкого экземпляра, как их драго­ценный сын, что их невесткой будет только фотомодель с уни­верситетским образованием и т. д.

... Когда я стояла под окном бывшего любимого и мысленно прощалась с ним и его родителями, рядом кто-то остановился и серьёзно спросил: «Булыжник принести?»

Я повернула голову и увидела невысокого – чуть выше меня – хорошо одетого моло­дого мужчину. Лицо выражало всю скорбь земли, а в глазах прыгали чёртики. Я так же серьёзно ответила, что лучше винтов­ку с оптическим прицелом, и он расхохотался. Он вообще хохо­чет по любому поводу, причем делает это так заразительно, что все вокруг тоже начинают смеяться, но тогда я еще этого не знала. Тогда я просто глупо улыбнулась и попросила: «Возьмите меня завтра замуж, пока я не отравилась».

Он пристально на меня посмотрел и сказал: «Нет проблем. Но я страшный зануда, люблю макароны и каждую пятницу хожу на мальчишник». Я ответила, что даже если у него паранойя, ест он только домашние пельмени, а дома будет ночевать хотя бы раз в неделю, я всё равно буду согласна. После чего мы пошли ко мне домой готовиться к свадьбе.

Он по-хозяйски прошелся по квартире, увидел упаковки снот­ворного на тумбочке и удивленно повернулся ко мне: «Ты что, серьезно?». «Шучу», – сказала я, сгребая всё в мусорное ведро. А потом мы ели макароны из одной кастрюли, взахлеб расска­зывали друг другу о себе и представляли в лицах реакцию род­ных и друзей на сообщение о нашей свадьбе.

Ничего такого между нами не было. Под утро он ушел домой, а на прощание я его спросила: «Вася, я такая... Ну, сам видишь... Почему же?..» Он тогда чмокнул меня в лоб и строго произнёс: «Выбрось все эти глупости из головы. Ты милая и простая ма­ленькая девочка, а знаешь, как надоели эти дылды с ногами вме­сто мозгов! Я всегда мечтал о такой жене, как ты! Ну всё, завтра свадьба, тебе нужно выспаться, как следует».

В это невозможно поверить, но на следующий день мы распи­сались! Как ему это удалось, до сих пор – тайна. Я была, как в тумане. Никакой, конечно, свадьбы в привычном понимании не было, просто вечером мы отправились в ресторан, а по дороге Вася всем говорил: «Познакомьтесь, это моя жена!». Я думала, что он представляет меня своим знакомым, но оказалось, что всех этих людей он видел первый раз в жизни. Я чуть не умерла от смеха, когда об этом узнала.

В воскресенье вечером вернулись с дачи родители и узнали, что у меня уже другая фамилия. Всей фантазии не хватит, чтобы описать их реакцию. Мама прорыдала весь вечер, а папа в это время пил с зятем, закрывшись на кухне. Через два часа они вышли в обнимку, и папа сказал: «Поздравляю!».

Мы прожили пять лет, у нас родилась потрясающая доченька Ладушка. Откуда вдруг появился бывший любимый, я не знаю – к тому времени я просто забыла о его существовании. Но он возник, как чёрт из табакерки, подкараулил меня после работы и долго говорил о своей «непроходящей» ко мне любви, как он переживает и тоскует, как не ладится у него личная жизнь, как он ищет женщину, похожую на меня, и не находит, и ещё много чего.

Я сама не знаю, как оказалась у него дома, как всё это случилось. Потом это повторялось еще несколько раз – только из глупой жалости и какого-то ступора, в который он меня по­верг.

Я не хотела этого, видит Бог! И в тот раз, когда Вася застал меня у него в квартире, я только хотела сказать, что никаких встреч у нас больше не будет, что это последний раз. Но Вася мне не поверил! Ему к тому времени уже всё доложили, даже адрес сказали, и он просто решил удостоверится, что люди врут...

Увидев меня за спиной хозяина квариры, который открыл ему дверь, он просто развернулся ушёл. Не сказал ни слова и ушёл...

Вася! Я люблю тебя! Поверь, я страшно сожалею о том, что произошло! Я сама не понимаю, как это могло случиться! Вер­нись, любимый! Умоляю тебя! Нам с Ладушкой плохо без тебя! Ты – мое спасение и моя жизнь. Прости меня...

(2000 г.)